AdamsHome

26 Фев 2010 | Автор: adams_cz

«…На улице, где находится театр «Эберто», стоит небольшое светлое здание. Здесь за фасадом прячутся ночной ресторан и небольшая гостиница. На втором этаже уже много лет живет человек, который относится ко мне как к дочери,- русский цыганский барон в Париже Алеша Дмитриевич. Этот титул он, возможно, присвоил себе сам, но величавость и царственная манера держаться у него соответствующие. И потом, он как никто умел заставить рыдать свою гитару, голос его, кажется, прорывается из самой глубины человеческого страдания и неизменно очаровывает ночных красавиц.» /из книги Марины Влади, «Владимир, или Прерванный полет.»

Мир тесен — оказалось, что театр «Эберто» находится в нескольких кварталах от отеля Дарсет, в котором я часто останавливаюсь в Париже. Вот и всего неделю назад я несколько раз проходил мимо здания театра, но так бы и не узнал ничего об истории этого уголка Парижа, если бы не скачал пару дней назад целый диск песен в исполнении Вали и Алеши Димитриевичей. Остальное — дело техники.

«…О встрече в Союзе ходят ле­генды — якобы Высоцкий встретил Алешу на коленях, якобы они собирались записать совместный альбом, но когда я спрашиваю, нравились ли песни Высоцкого Димитриевичу, получаю в ответ недоумен­ный взгляд. «Да ну что вы, — говорит Казанский. — Как они могли ему понравиться. Он же не понимал, о чем Володя поет! Все как-то забывают, но Димитриевич плохо говорил по-русски — у него русский был хуже, чем у меня. Очень ма­ленький, очень своеобразный. Ведь он родился в Сербии в 1913 году — его отец был сербским цыганом, который женился на петербуржской цыганке. Димитриевичи жили в России, но совсем недолго — в 1917-м вместе с армией Колчака они уже едут в Сибирь и там в Китай, Японию… Он был в России четыре года, где он мог выучить язык? И — ну хорошо, я не понимаю слов, но я могу посмотреть в словарь или спросить Володю. Но Алеша не умел ни читать, ни писать. А спросить — ну что вы. Он был для этого слишком гордый. Вообще, чужая музыка его не интересовала. Ни разу не видел, чтобы он включил радио или поставил чью-то пластинку. У него был очень узкий мир». Источник

«То, что у Казанского получается как ни у кого другого, слышно на первом и последнем студийном альбоме Алеши Димитриевича, вышедшем в 1976 году. Это короткий (чуть более получаса), совершенно сокрушительный шедевр, напоминающий и опыты аргентинского танго, и забытые традиции русского романса, и раннюю ямайскую звукозапись. Ощущение от этой пластинки такое, словно на глазах ничего не подозревающего слушателя тонет волшебная, пламенеющая Атлантида — с «Муркой», ­верт­лявым саксофоном, романсами и общей атмосферой бесконечной радости и такой же бесконечной тоски. «Я до сих пор не знаю, понравился ли Алеше этот альбом, — добавляет Казанский. — Он так ничего и не сказал. Не поругал, но и не похвалил. Возможно, он так и остался для него такой… странной вещью. Все-таки они были полевыми цыганами, все эти штуки были им непонятны. Когда его се­стра Валя услышала, что у Алеши на пластинке звучит саксофончик, она меня подозвала и грозно так спросила: ты что, хочешь, чтобы мой брат играл джаз?! Валя могла так посмотреть, что ты сразу обмирал весь. Но, правда, потом сразу же сказала, что тоже такой альбом хочет. Они же все были очень ревнивые». Такой же альбом и тоже на деньги Шемякина вы­просил себе и Володя Поляков — грузный пожилой цыган. Полякову на момент записи было 93 года, но гитару в руках он держал крепко — главной задачей как раз было гитару отобрать и заставить петь под оркестр. «У меня одна половина головы седая из-за Димитриевича, а вторая — из-за Полякова», — комментирует Казанский». Источник

«В 1967 году Алеша вместе с Юлом Бриннером записывает пластинку «Мы цыгане». Так же записал пластинку с Валей цыганских песен и романсов, туда вошло двенадцать песен, шесть поет Алеша, шесть — Валя. Всего песенное наследие Димитриевичей составляет четыре (возможно — пять) пластинки, одна из них Валя и Володя Поляков». Источник

«Алеша совершил турне по Соединенным Штатам Америки, Он выступал в 12-ти городах, в основном перед русской публикой. Успех был полным. Были трогательные встречи с друзьями из первой эмиграции, которые помнили Алешу — танцора по Парижу и впервые слушали Димитриевича-певца. Вероятно, он предчувствовал свою близкую смерть. За полгода до своей смерти, спев романс «Пора собирать чемоданчик», он всерьез повторил эти слова, а последний раз выступая в «Распутине» он пел Сергея Есенина «До свиданья, друг мой, до свиданья». Он скончался 21 января 1986 года. Отпевание состоялось в Свято-Александре Невском соборе, а погребенье на кладбище Сент-Женевьев де Буа. На прощанье Алешины друзья — парижские музыканты — играли на кладбище его песни. В эти дни во многих русских домах в Париже звучал в динамиках голос Димитриевича, не умирающий голос Алеши«. Источник

«Алеша жил в песне, свободно обращаясь с мелодией, иногда меняя все ноты. Он мог петь выше или ниже и совсем по-другому, но мелодия от этого не менялась, а просто раскрывались новые и новые кладовые безграничного пространства этой музыки. К сожалению, воспитанные на таких певцах как Кобзон, с его выверенным компьютерно-чеканным исполнением, мало понимают все волшебство голоса Дмитриевича. Между тем Алеша Дмитриевич — это совершенно отдельная страница мировой русской культуры, единственный и последний представитель целого направления в русской и цыганской песне.» Теперь цыгане так не поют«. Источник

И в самом конце для тех, кого заинтересовало творчество Алёши Димитриевича, помещаю ниже прошлогодний выпуск «Ночного эфира» талантливого журналиста Бориса Алекссева на радиостанции «Эхо Москвы» с Константином Казанским. Именно с этой передачи начался мой интерес к творчеству Алёши Димитриевича.

[podcast]http://echo.msk.ru/snd/2009-02-11-alekseev-0104.mp3[/podcast]